ИЛИАДА в переводе Павла Александровича Шуйского. Песня 1
Павел Александрович Шуйский был переводчиком не только "Одиссеи" (Свердловск: Уральский государственный университет им. А.М.Горького, 1948), но и "Илиады". Этот перевод пока не издан и существует только в нескольких машинописных копиях. Предлагаемая Вашему вниманию страница — первая публикация этого труда. Примечания принадлежат переводчику.
Благодарим дочь П.А.Шуйского Милицу Павловну за любезное разрешение опубликовать этот текст на страницах нашего сайта, Валерию Анатольевну Мазур за подготовку электронной версии, а Людмилу Васильевну Доровских — за организационную помощь.
Мор. Гнев. (1–21-й дни)
Гнев Ахиллеса, сына Пелея, воспой, о, богиня, 1
Гибельный гнев, принесший ахейцам тысячи бедствий,
Много душ могучих героев низверг он к Аиду,
Их же самих, их тела по земле распростёр на добычу
5. Хищным птицам и псам. Совершалася Зевсова воля
С той поры, как оба впервые враждой разделились:
Светлый муж Ахиллес и владыка мужей Агамемнон.
Кто из богов их обоих столкнул на вражду и раздоры?
Зевса с Латоною сын. Басилеем разгневанный сильно,
10. Злую язву на войско навел, – и воины гибли,
Ибо Хриса, жреца его, оскорбил Агамемнон,
Сын Атрея. К судам быстроходным ахейцев явился
Хрис, чтобы выкупить дочь, принеся бесчисленный выкуп.
Скипетр имея в руках золотой с повязкой священной,
15. Знак жреца Аполлона, упрашивал всех он ахейцев,
Больше всех умолял Атридов, двух пастырей войска:2
«Дети Атрея и все вы, ахейцы в поножах пышных!
Боги, живущие в выси Олимпа, вам да позволят
Город Приама разрушить и благополучно вернуться;
20. Мне же милую дочь возвратите, примите мой выкуп,
Сына Зевса почтив, метателя стрел Аполлона».
Все другие ахейцы охотно дали согласье.
Чтобы уважить жреца и выкуп принять неисчётный.
Но не понравилось то Агамемнону, сыну Атрея;
25. Грубо жреца он прогнал и прибавил слово угрозы:
«Как бы тебя, старик, у глубоких судов не настиг я,
Медлить ли будешь теперь, иль после явишься снова, –
Скипетр бога с повязкой тебе тогда не помогут.
Я не верну ее, пока не состарится вовсе
30. В Аргосе, в доме моем, вдалеке от родных и отчизны,
Будет материи ткать и ложе со мною разделит.
Прочь отсюда! Не гневай меня, чтобы целым вернуться!»
Так пригрозил. Испугался старик, подчинился приказу.
Молча пошел от него по берегу шумного моря.
35. После, уйдя далеко, в одиночестве старец взмолился
Фебу владыке, Латоной рожденному пышноволосой:
«Выслушай просьбу, о Феб, защитник с серебряным луком
Хриссы и Килы священной, всего Тенедоса владыка,
Сминфей! Если тебе угодил построением храма,3
40. Или усердно сжигал я когда-либо жирные бедра
Коз и волов, то исполни теперь такое моленье:
Слезы мои пусть искупят данайцы стрелами твоими!»
Так он молился, и Феб Аполлон услышал моленье:
С высей Олимпа немедля пошёл он разгневанный в сердце,
45. Лук за плечами имея, колчан, отовсюду закрытый;
Феб негодующий шел, за плечами звякали стрелы.
Двигался так он вперед, словно темная ночь наступала.
Сел он затем от судов в отдалении, стрелы пускать стал, –
Гнулся серебряный лук, издавая грозные звуки.
50. Мулов и псов проворных сперва настигал он стрелами,
Воинов стали затем поражать смертоносные стрелы.
В стане тогда разгорелись костры погребальные всюду.
Стрелы девять уж дней поражали ахейское войско,
Но на десятый собрал Ахиллес весь народ на собранье.
55. Это в душу ему белокурая Гера вдохнула,
Сильно болея душой при виде, как гибли данайцы,
Воины лишь сошлись и собранье сделалось полным,
Первый, с места поднявшись, сказал Ахиллес быстроногий:
«Сын Атрея, пора блуждать нам снова по морю,
60. Чтобы домой вернуться, коль смерти удастся избегнуть:
Здесь война и язва свирепая губят ахейцев.
Всё ж прорицателя нам иль жреца не худо спросить бы,
Или снов толкователя, – сны ведь от Зевса бывают;
Пусть объяснит он, за что Аполлон разгневался сильно?
65. Или жертвами он, возлияниями был недоволен,
Или же дымом от коз и ягнят вполне насладившись,
Нас Аполлон пожалеет, избавит от гибельных бедствий?»
Высказал так он и сел. Вслед за ним на смену поднялся
Калхас, Фестора сын, из птицегадателей лучший,
70. Знающий всё хорошо, что было, что есть и что будет;
Он ахейцам помог прибыть к Илиону по морю,
Дар предсказанья имея, от бога полученный Феба.
Им благосклонно сказал он, со словом своим обратившись:
«О Ахиллес, о Зевса любимец! Велишь разъяснить мне
75. Гнев Аполлона владыки, далеко разящего бога.
Я разъяснение дам, но тебя прошу я поклясться
В том, что меня защитишь благосклонно руками своими:
Должен я мужа разгневать, который власти имеет
Больше всех аргвиян, и ему послушны ахейцы.
80. Много сильней басилей, разгневанный мужем слабейшим;
Если он злобы своей в тот же день ещё не покажет.
Ненависть всё ж он удержит, пока не насытится местью
Той, что в груди затаил. Скажи, меня защитишь ли?»
Словом ему отвечая, сказал Ахиллес быстроногий:
85. Смело поведай тебе лишь известную волю владыки
Феба, которому Калхас, ты служишь, которого волю
Войску всему, всем данайцам правдиво всегда разъясняешь:
Жив я пока на земле, и глаза темнотой не покрылись
Рук тяжелых до тех пор никто на тебя не наложит
90. Возле глубоких судов, никто, даже сам Агамемнон.
Сколько ни хвалится он, что властью он всех превосходит».4
Смело тогда ему беспорочный сказал прорицатель:
«Нет, не наши мольбы и не жертвы ему неугодны,–
Гневен он за жреца: обесчестил его Агамемнон, –
95. Дочери он не вернул и не принял даров неисчётных;
Гибель послал потому дальновержец, пошлёт он и больше.
Страшное зло от нас отвратит дальновержец не прежде,
Чем дорогому отцу мы вернем быстроглазую дочерь
Вовсе без выкупа и привезем гекатомбу святую
100. В Хрису, – тогда лишь упросим, быть может, его умоляя.»
Так произнес он и сел. Поднялся между ними на смену
Сын Атрея, герой Агамемнон с обширною властью;
Яростью злобной и гневом великом наполнено было
Сердце, пылали глаза у него, как яркое пламя.
105. Прежде всего, исподлобья взглянув на Калхаса, молвил:
«Зла прорицатель! Ни разу не скажешь мне милого сердцу.
Только одни напасти лихие пророчишь охотно;
Доброго ты никогда не сказал ничего и не сделал.
Вот и теперь волю бога данайцам так разъясняешь,
110. Будто бы я лишь один виновник тяжелых несчастий:
Я и блистательный выкуп за пленную Хрисову дочерь
Взять не желал, потому что её самое намерен
В доме иметь у себя, предпочел самой Клитемнестре,
Ибо ни в чем Хрисеида законной жене не уступит,
115. В росте высоком, осанке, в уме и в делах рукодельных.
Всё же готов я её возвратить, если лучше так будет:
Я ведь хочу для народа спасенья, не гибели – смерти.
Мне же готовьте награду немедленно, чтобы без дара
Мне одному не остаться, – ведь было бы это позорно:
120. Видите сами: награда моя из рук уплывает».
Но ему возразил Ахиллес быстроногий пресветлый:
«Сын многославный Атрея, из всех наиболее жадный!
Где ж для тебя награду возьмут боевые ахейцы?
Мы не имеем сокровищ общественных неразделенных:
125. Что в городах разоренных мы взяли, то всё поделили,
Взять обратно добычу от войска совсем не годится.
Лучше теперь Аполлону в угоду пошли Хрисеиду, –
Трижды, четырежды больше тогда возместить мы согласны,
Если допустит Зевс крепкостенную Трою разрушить».
130. Снова сказал Агамемнон владыка, ему отвечая:
«Ты не хитри, Ахиллес богоравный. Хоть самый ты сильный,
Ибо меня обмануть уговором тебе не удастся:
Сам ты, владея наградой, советуешь мне оставаться
Ей обделенным! А я возместить призываю потерю
135. Даром другим, равноценным однако, по выбору наших
Смелых ахейцев. Но если они откажут мне в этом,
Сам отниму, у кого пожелаю: твою ли награду,
Или Аякса, равно Одиссея, Лаэртова сына,
Силой возьму, до кого доберусь, тот не будет доволен!
140. Все это можем, однако, и после ещё раз обдумать,
Судно ж немедленно мы быстроходное в плаванье спустим
В море священное, много гребцов соберем, гекатомбу
Вместе пошлем на судне с румяною дочерью Хриса;
Кто-нибудь главным да будет на судне мужем совета,
145. Идоменей, иль Аякс, Одиссей ли, муж богоравный.
Или ты, Пелейон, грозу наводящий в сраженьях,
Чтобы смягчить Аполлона, разящего издали бога».
Взгляд исподлобья метнув, Ахиллес быстроногий ответил:
«Горе, в бесстыдстве погрязший, с корыстной душой сын Атрея!
150. Даже кто к тебе расположен, едва ль согласится
В трудный поход с тобою идти или биться с врагами.
Я ведь биться приехал не ради троян копьеборцев;
Сами они предо мной совершенно ни в чем невиновны,
Ибо коней и волов моих не угнали ни разу
155. И никогда в плодоносной, обильно питающей Фтии5
Пашен моих не топтали: высокие горы и море
Многошумящее Трою и Фтию мою разделяют.
Ради тебя, бесстыдный наглец, мы с тобою поплыли.
Честь защищая твою с Менелаем, вам угождая.
160. Это тебе нипочем, ни заботы об этом, ни думы!
Даже теперь у меня отнять угрожаешь награду,
Мне уделённую войском ахейцев за ратную доблесть.
Доля моя никогда не равнялась твоей при разделе
Взятой добычи, когда какой-нибудь город мы брали.
165. Самое трудное в трудных боях моими руками
Мощными сделано; если же после добычу делили, –
Большая доля тебе, я же, малой наградой довольный.
Скромно к судам уходил, утомлённый трудами сраженья.
Но на кривых судах во Фтию теперь же уеду;
170. Я, оскорбленный тобой, обделяемый вечно, намерен
Лучше уехать, чем здесь умножать лишь твое достоянье».
Тотчас ответил ему повелитель мужей Агамемнон:
«Что ж, уезжай, если сердце твоё устремляется к бегству;
Я не прошу оставаться: помогут ведь мне и другие,
175. Чтущие больше меня; наиболее Зевс мне поможет.
Самый ты мне ненавистный из всех остальных басилеев,
Зевса питомцев: тебе только споры милы и раздоры.
Если ты очень силен, то ведь это от бога имеешь.
Ты, вернувшись домой на судах со своими друзьями,
180. Властвуй над ними во Фтии, – я вовсе о том не забочусь.
Гнева совсем не боюсь твоего, а тебе угрожаю:
Так как Феб Аполлон отбирает мою Хрисеиду,
–Я отправляю её со своими друзьями на судне –
То у тебя уведу краснощекую я Брисеиду, 6
185. Сам в палатку за нею приду, чтобы знал хорошо ты,
Властью насколько я выше тебя, чтобы всякий боялся
Равным себя называть и на деле равняться со мною».
Так произнёс. Пелейон глубоко возмущён был, а сердце
Надвое билось в косматой груди; колебался, что делать:
190. Или вытащить острый меч, что висел у бедра, и, поднявшись,
Броситься с ним убивать Агамемнона, сына Атрея,
Или свой гнев сдержать и смирить возмущение сердца.
Но когда он, хотя колебался душою и сердцем,
Вытащил все-таки меч свой огромный, явилась Афина
195. С неба; прислала её белокурая Гера: обоих
Их одинаково сердцем любила, пеклась об обоих;
Сзади став, удержала Пелида за русые кудри,
Видная только ему; никто из прочих не видел.
Сильно был изумлен Ахиллес и назад обернулся,
200. Сразу узнал по грозным глазам, Палладу Афину, 7
Он обратился к ней и слово крылатое молвил:
«Дочь эгиду держащего Зевса! Зачем ты явилась?
Чтобы, быть может, увидеть надменность Атреева сына?
Но говорю я тебе и, надеюсь, исполнится слово:
205. Скоро он за надменность свою поплатится жизнью!»
Дочь совоокая Зевса ему на это сказала:
«Ярость твою удержать, если будешь послушен, пришла я
С неба; прислала меня белокурая Гера: обоих
Вас одинаково сердцем любя, об обоих печется.
210. Ну, удержись от распри, рукою за меч не хватайся;
Можешь, однако, его на словах поносить, сколько хочешь.
Вот что тебе объявляю, и так и случится по слову:
Трижды за эту обиду когда-нибудь больше получишь
Славных подарков; теперь же сдержись, повинуясь богиням».
215. Ей Ахиллес быстроногий на это словами ответил:
«Слово бессмертных богинь я должен исполнить, конечно,
Сердцем разгневан хотя: удержаться от гнева полезней;
Лишь покорный богам высоко превозносится ими».
Взявшись тяжелой рукой за серебряную рукоятку,
220. Меч свой огромный в ножны он задвинул, вполне подчинившись
Слову богини Афины. Она ж на Олимп удалилась,
Где обитали и Зевс громовержец, и боги другие.
Снова тогда Пелид обратился со словом враждебным
К сыну Атрея, совсем не остыв от сильного гнева:
225. «Пьяница, видом похожий на пса, на оленя отвагой!
Сердцем ты никогда не дерзал или ринуться в битву,
Или в засаду идти с другими из лучших ахейцев, –
Это тебе всегда страшнее смерти казалось.
Много спокойнее было тебе по широкому стану
230. Силой добычу у тех отнимать, кто тебе прекословит.
Ты басилей – расхититель добра, потому что ты правишь
Слабыми, – эта обида была бы иначе последней.
Но заявляю тебе и великою клятвой клянусь я,
Скипетром этим клянусь: никогда он совсем не распустит
235. Новых листьев своих с той поры, когда на горах он
Ствол свой оставил, не пустит и новых ветвей, потому что
Медью был обнажен от коры и от листьев; теперь же
Судьи ахейские носят его, хранящие свято
Зевса заветы. Тебе ж эта клятва да будет великой:
240. Горькой тоска обо мне, я уверен, когда-нибудь станет
Между ахейцами всеми; но ты, и скорбя, все ж не сможешь
Делу помочь, когда от Гектора мужеубийцы
Много погибнет ахейцев: ты душу свою истерзаешь,
Сам негодуя на то, что лучшего ты обесчестил!»
245. Так сын Пелея сказал и, отбросив скипетр на землю.
Весь золотыми гвоздями обитый, сел он на место.
Гневаясь против сидел сын Атрея. Нестор меж ними
Встал, многославный оратор из Пилоса, сладкоречивый: 8
Речь у него с языка слаще мёда лилася; при жизни
250. Долгой его умереть уж успели два поколенья,
Кои в Пилосе славном с ним вместе родилися или
Вместе росли; и теперь поколеньем третьим он правил. 9
К ним благосклонно к обоим со словом он обратился:
«Горе! Великая скорбь надвигается в землю ахейцев;
255. С радостью эти услышит Приам и Приамовы дети.
Прочие также троянцы в душе весьма возликуют,
Если о всём происшедшем узнают, о гневном раздоре
Вашем, первых в совете данайцев и первых в сраженьях.
Дайте себя убедить, потому что моложе вы оба.
260. Прежде когда-то меж лучших, чем вы, мужей я вращался,
Те никогда не гнушались моими словами совета;
Я никогда не видел и больше уже не увижу
Славных таких, как пастырь народов Дриант, Пирифой ли,
Или Киней и Эксадий, равно Полифем богоравный.
265. (Или Тесей, сын Эгея, бессмертным богам лишь подобный). 10
Более сильных на свете мужей земля не взрастила.
Сами сильнейшие, против сильнейших в бой выступали,
В страшной борьбе победили в горах обитавших кентавров,
Вот средь каких я вращался мужей, из Пилоса выбыв.
270. Дальней земли, ибо сами они меня пригласили.
Сам за себя я сражался; а с ними никто из живущих
Ныне людей на земле плодоносной не мог бы сразиться.
Их я мог убеждать, и они мне все подчинялись.
Так подчинитесь и вы: подчиняться советам полезно.
275. Ты, хоть и с властью обширной, не трогай, оставь у Пелида
Брисову дочь, ибо раньше ему подарили ахейцы.
Ты же. Пелид Ахиллес, не дерзай враждовать с басилеем,
Ибо нигде ни один басилей скиптроносей подобной
Власти еще не имел, как данная Зевсом Атриду.
280. Если же ты и сильнее его, и рожден ты богиней, –
Власти имеет он больше и большим числом управляет.
Ты же, Атрид, удержись от гнева, тебя заклинаю,
Гневаться ты перестань на Пелеева сына, который
В этой войне злополучной – опора великая всем нам».
285. С ним чередуясь словами, сказал Агамемнон владыка:
«Старец, ты истину-правду сказал, как тебе подобает.
Этот однако же муж возвышаться желает над всеми,
Всем приказывать хочет и властвовать всеми стремится,
Всем указывать; но не все согласятся на это.
290. Если воинственным стал он, то сделали сущие вечно
Боги; отсюда совсем не выходит, что можно браниться».
Тут, прерывая его, Ахиллес пресветлый ответил:
«Правда, трусом назвать меня могли бы негодным.
Если бы я тебе во всем уступал, что ни скажешь.
295. Можешь другим говорить, но не мне давать приказанья,
Мне не приказывай: я не стану тебе подчиняться!
Вот что, однако, тебе заявляю, ты ж в сердце обдумай:
Всё ж из-за девы сражаться совсем не намерен с тобою
Или с другими, хотя у меня отнимаешь награду;
300. Но из другого добра, что на судне моем быстроходном
Черном имеется, силой отнять ничего не посмеешь:
Если ж отважишься даже на это, – узнаешь, увидишь:
Черная кровь твоя по копью моему заструится!»
Колки так препирались словами вражды и раздора,
305. Встали оба они, распустили собранье ахейцев.11
Сын Пелея пошел к палаткам, к судам соразмерным
Вместе с Менетия сыном, с другими своимидрузьями.
Сын же Атрея дал приказанье: быстрое судно
В море спустить с командою в двадцать гребцов, с гекатомбой
310. Фебу, отправить на нём Хрисеиду, румяную деву,
Главным назначив послом хитроумного сына Лаэрта.
Сели на судно те и поплыли по влажнойдороге.
Сын Атрея велел очиститься войску от грязи;
Воины в море входили, раздевшись, и грязь отмывали.
315. После жертву Фебу они совершили, зарезав
Лучших быков и коз у холмистого берега моря:
Дым и запах от жира, кружась, достигали до неба.12
В стане ахейском так занимались. Меж тем Агамемнон,
Распри и гнева совсем не забыв, какими недавно
320. Он к Ахиллесу пылал, Талфибию и Эврибату,
Вестникам быстрым двум и глашатаям, дал повеленье:
«К сыну Пелея вы, к Ахиллесу идите в палатку,
За руку взяв Хрисеиду румяную, мне приведите.
Если же он не позволит, быть может, скажите Пелиду:
325. «Сам я возьму, придя со многими, – хуже то будет!»
Так произнес и послал он обоих со строгим приказом.
Оба они, неохотно хотя, по берегу моря
Двинулись в путь и пришли к мирмидонским судам и палаткам.
Возле палатки нашли у черного моря сидевшим
330. Сына Пелея, и не был обрадован он их приходом.
Оба посла подошли к басилею с боязнью-почтеньем,
Слова ему не сказав и ему не давая вопросов.
Вестников мысли поняв, со словами он сам обратился:
«Здравствуйте, вестники Зевса, глашатаи также и смертных!
335. Ближе ко мне подойдите; не вы предо мною виновны,
Но Агамемнон, пославший за девой моей Брисеидой.
Зевса питомец Патрокл, приведи сюда Брисеиду,
Дай её увести. Вы сами свидетели будьте
Перед богами блаженными и перед смертными всеми,
340. И басилеем жестоким: когда-нибудь явится снова,
Будет нужда у него отразить злую гибель от войска:
Пусть хоть свирепствует он тогда от потери рассудка.
Всё же не сможет обдумать, связав предстоящее с бывшим,
Как у судов мореходных успешнее биться ахейцам?»
345. Так он сказал, и Патрокл послушался милого друга:13
Он из палатки привёл Брисеиду румяную, чтобы
Дать увести. От судов отправились посланцы снова;
Женщина шла неохотно отсюда. Пелид, удалившись
К берегу моря седого от милых друзей и от близких.
350. Слёзы лия, сидел и глядел в беспредельное море;
Руки простёрши, взывал он усердно к матери милой:
«Милая мать, родила ты на свет меня кратковечным!
Зевс олимпиец, высоко гремящий, за это бы должен
Честь мне воздать. Но меня и теперь ничем не почтил он.
355. В то ж время Атрид Агамемнон, могучий владыка,
Долю мою отобрал и владеет, меня обесчестив».
Так со слезами сказал, и владычица мать услыхала,
В бездне глубинной с отцом престарелым сидевшая рядом.
Вынырнув быстро из моря седого пучин, перенесшись
360. Облаком, села она перед плачущим сыном, рукою
Гладя его, приласкала и слово сказала ему же:
«Что ты плачешь, дитя? Какою печалью охвачен?
Выскажись, в сердце своем не таи, чтобы знали мы оба».
С тяжкими стонами ей Ахиллес быстроногий ответил:
365. «Знаешь сама хорошо. Что к тому могу я добавить?
В Фивы Эетиона ходили мы, в город священный;
Город разрушив, оттуда мы всё, что могли захватили;
Мирно между собой, поделили ахйцы добычу:
Дочь румяную Хриса назначили сыну Атрея;
370. Хрис, Аполлона жрец, далеко разящего бога, 14
Скоро явился к быстрым судам меднобронных ахейев;
Выкупить дочь он хотел и принёс дорогие подарки,
Скипетр имея в руках золотой в повязкой священной.
Знак жреца Аполлона, и всех умолял он ахейцев,
375. Больше всех умолял Атридов, двух пастырей войска.
Все другие ахейцы охотно дали согласье.
Чтобы уважить жреца и выкуп принять несчетный,
Но не понравилось то Агамемнону, сыну Атрея:
Грубо его он прогнал и прибавил слово угрозы.
380. Старец обратно пошёл и, в душе негодуя, взмолился
Фебу, которому мил был, и бог по молитве исполнил:
Злые стрелы пустил в аргивян, – и во множестве всюду
Воины гибли по стану широкому войска ахейцев.
Вот что наделали стрелы далеко разящего бога!
385. Калхас поведал нам волю метателя стрел Аполлона.
Первым немедленно я умолять посоветовал Феба.
Гнев овладел Атрейдоном от этого; быстро поднявшись.
Стал угрожать мне и вот в исполненье привёл уж угрозу.
Дочь быстроглазую Хриса на судне быстром ахейцы
390. В Хрису отправили вместе с дарами в честь Аполлона,
А из палатки моей лишь недавно глашатаи вышли,
Бриса дочь увели, подарок ахейского войска.
Если ты можешь теперь заступиться за сына родного,
Зевса моли, придя на Олимп, если раньше когда-то
395. Душу его усладила иль словом своим или делом.
В доме отца своего я нередко с гордостью слышал 15
Много рассказов твоих, как одна лишь ты из бессмертных
Туч собирателя Зевса спасла от погибели жалкой:
Некогда вздумали Зевса сковать олимпийцы другие.
400. Гера, с ней Посейдон и еще Паллада Афина;
Ты ж, богиня, пришла и спасла от оков Крониона:
Вызвала ты на Олимп великана сторукого быстро.
– Боги его Бриареем зовут, Эгеоном – все люди –
Силою он отца своего превосходит намного.
405. Силой гордясь, Бриарей возле Зевса Кронида уселся.
Боги тогда убоялись и Зевса сковать не посмели.
Рядом с ни сядь, и колени обняв, напомни об этом:
Склонится, может быть, Зевс оказывать помощь троянцам,
Ввергнуть в гибель ахейцев, гоня их к судам возле моря,
410. Чтобы все понимали, что вред от Атрида исходит.
Чтоб знал и Атрид, басилей многовластный, насколько
Вредно, что он из ахейцев сильнейшего грубо обидел!»
Сыну на это в ответ со слезами сказала Фетида:
«Сын мой, зачем я тебя родила и взрастила на горе?
415. Если бы можно тебе хоть теперь, у судов оставаясь, 16
Слезы от горя не лить, потому что предел твой короток,
Очень короток; подходит уже, приближается смертный
Бедственный час: знать, тебя родила для судьбы злополучной.
Всё ж на покрытый снегами Олимп умолять я отправлюсь
420. Зевса, метателя молний: исполнит, быть может, он просьбу.
Ты ж между тем на судах быстроходных теперь оставайся,
Гневом ахейцев карай, и совсем отстранись от сражений.
Зевс к Океану вчера, к беспорочным сынам эфиопов
Выбыл на пир, вместе с ним все другие блаженные боги.
425. Но на двенадцатый день на Олимп он обратно вернется;
К Зевсу тогда я отправлюсь, в чертоги с медным порогом, 17
И, к коленам припав, его умолить я надеюсь».
Так произнесши, она удалилась, оставила сына.
Гневаться он продолжал из-за женщины с поясом пышным.
430. Отнятой силою против желанья. – В это же время
Хрисы достиг Одиссей, привез гекатомбу святую.
Въехали лишь на судне в глубокую бухту морскую
Все паруса спустив, на черном их судне сложили.
Мачту поспешно в гнездо подтянули, спустив на канатах.
435. В гавань, въехав на веслах, немедленно бросили якорь 18
Каменный и, укрепив на корме канатами, сами
Стали сходить на берег приморья, судно оставив,
И выводить животных для жертвы просительной Фебу.
Хриса дочь затем сошла с мореходного судна; 19
440. После, её к алтарю приведя, Одиссей многомудрый
Передал с рук на руки отцу дорогому и молвил:
«Хрис, меня прислал Агамемнон, мужей повелитель,
Чтобы тебе передать дорогое дитя, гекатомбу
Фебу владыке принесть и моленья свершить за данайцев,
445. Ибо теперь аргивян он в тяжкие бедствия ввергнул».
Так сказал он, её отдавая. С радостью принял
Милую дочь отец. Гекатомбу богатую богу
Быстро вокруг алтаря уставили; руки умывши.
Смолотый крупно ячмень затем высоко поднимали.
450. Руки воздел старый Хрис и громко стал Фебу молиться:
«Выслушай, бег сребролукий, который Хриса защитник
С Килой священной, всего Тенедоса могучий владыка!
Как и недавно услышал моленье моё, выполненьем
Просьбу почтил и послал наказанье войску ахейцев,
455. Так еще раз теперь моего не отвергни моленья:
Гибель бесславную, Феб, отврати от войска данайцев!»
Так произнес он, молясь; Аполлон владыка услышал.
Вслед и другие молились, рассыпав ячмень крупнозёрный;
Шеи загнув быкам, закололи их, кожу содрали,
460. Бедра затем отрубив, покрыли нарезанным жиром,
Вдвое сложили, накрыли кусками мяса сырого.
Старец, поджегши дрова, искрометным вином окропил их;
Юноши возле жреца в руках пятизубцы держали.
После того, как сгорели дрова, все внутренность ели;
465. Прочее всё, разрубив на куски, вертелами проткнули
И, на углях осторожно прожарив, с углей удалили.
Кончив труды, приготовив прекрасного мяса довольно,
Сели за пир, никто не нуждался в равно разделенной
Пище прекрасной. Когда ж утолили голод и жажду,
470. Мальчики снова, напитком наполнив кратеры доверху
И совершив возлиянья, для всех разлили по кубкам,
Феба весь день затем умоляли пеньем и пляской:
Пели пеан, вели хороводы в честь Аполлона
Юноши войска ахейского, и бог с радостью слушал. 20
475. Солнце когда закатилось и сумерки землю объяли, 21
Спать улеглись тогда на песке у причалов канатных.
Но показалась едва розопестрая ранняя Эос
Двинулись быстро тогда же к широкому стану ахейцев.
Ветер попутный послал Аполлон, далёко разящий;
480. Белый парус они распустили, мачту поставив;
Ветер подул в середину его, и пурпурные волны
С шумом запенились вдоль по килю при движении судна.
Путь по волнам совершая, понесся корабль быстроходный.
Так и приехали скоро к широкому стану ахейцев.
485. Черное судно втащив на высокий берег песчаный
Суши, подставив под судно подпорки высокие снизу,
Сами затем разошлись по своим судам и палаткам.
Гнева не мог прекратить между тем на судах быстроходных
Зевса Кронида потомок Пелид Ахиллес быстроногий,
490. Вовсе теперь не бывал на собраньях, мужей прославлявших,
Как и в сраженьях с врагами: терзался он сердцем, тоскуя
Сильно по крикам войны и по битвам, от них отстранившись.
Эос когда уже в двенадцатый раз народилась, –
Боги бессмертные все на Олимп в это утро явились
495. Вместе, Зевс впереди. Не забыла однако Фетида
Просьбы сыновней, но, быстро из пенного вынырнув моря,
Утром, с туманом еще, поднялась на Олимп многохолмный.
Зевс громовержец отдельно от прочих сидел, на вершине
Самой высокой и крайней Олимпа холмистого. Возле
500. Села Фетида и, левой рукой обнимая колени
Зевса владыки, а правой касаясь его подбородка,
Слово мольбы сказала Крониону-Зевсу владыке:
«Если когда-либо, Зевс, наш родитель, тебе сред бессмертных
Словом иль делом хоть в чем я полезной была, то исполни
505. Просьбу такую: сына почти моего, потому что
К смерти он ближе всех; а владыка мужей Агамемнон
Сына обидел: награду отняв, сам ею владеет.
Но отомсти за сына, мудрейший Зевс Олимпиец:
Дай перевес троянцам, пока за бесчестье ахейцы
510. Сына опять не почтут и награды его не умножат».
Так просила она. Ничего не ответив ей. Долго
Туч собиратель молча сидел. Как прильнула к коленям
Зевсовым, так и держала она их и снова сказала:
«Вправду мне обещай, головою кивнув и бровями,
515. Или же прямо, открыто отвергни, – тогда хоть узнаю,
Как из богов остальных ты меня презираешь всех больше!»
Зевс, облаков собиратель, вздохнул тяжело, ей ответил:
«Ты побуждеашь меня на вражду и тяжёлую распрю
С Герой, которая будет меня раздражать, несомненно,
520. Бранью; и так уж при прочих богах постоянно бранится, 22
Будто я помогаю сражаться троянцам. Сейчас же
Ты удались незаметно от Геры, а я поразмыслю,
Как мне исполнить желанье твое? Чтобы ты убедилась,
Вот посмотри, я кивну головой и бровями, а это –
525. Знак у меня величайший для всех олимпийцев бессмертных:
Лишь непреложное и без обмана, без всякой отмены
Я подтверждаю, кивая своей головой и бровями».
Так произнес он и сдвинул священные темные брови, –
Сдвинулись кудри при том, с головы ниспадая владыки,
530. Весь всколыхнулся великий Олимп от движения Зевса.
Так порешив, расстались. Фетида сейчас же с Олимпа
Светлого в волны нырнула глубокого моря. Сын Крона
В дом свой направился. Боги навстречу отцу, не замедлив,
Встали с мест своих, не посмел ни один из бессмертных
535. Сидя ждать его приближения: встали все вместе.
Сел на престоле владыка. Но Гера все знала прекрасно.
Ибо видела, как с ним отдельно от всех совещалась
Дочь белоногая старца морского богиня Фетида;
С речью ругательно-колкой немедля к нему обратилась:
540. «С кем, вероломный, тайно второй раз ты совещался?
Вечно приятно тебе от меня в полной тайне отдельно
Новые планы решать и задумывать? Ты добровольно
Мне никогда ничего не смел открывать, что задумал!»
Гере на это ответил отец людей и бессмертных:
545. «Гера, о планах моих обо всех узнать не надейся, –
Тяжко придется иначе тебе, хоть моя ты супруга!
Что узнавать подобает из планов моих и решений
Раньше тебя не узнает никто из богов или смертных.
Что же я сам от богов пожелаю замыслить отдельно, 23
550. Знать о таком не желай и выпытывать остерегайся!»
Зевсу сказала в ответ волоокая мощная Гера:
«О могучий Кронид, сколь грозное слово сказал мне!
Раньше я ничего не пыталась узнать иль разведать, –
Мог обсуждать безо всякой помехи всё что хотел ты.
555. Лишь на этот раз я боюсь, что тебя обольстила
Дочь белоногая старца морского Фетида:
Ранним утром присела к тебе и прильнула к коленям.
Ей ты, боюсь я, кивнул головой, что почтишь Ахиллеса
И возвеличишь, губя у судов ахейские рати».
560. Зевс, облаков собиратель, ответил ей, возражая:
«Вечно подглядывать любишь, безумная, и не укрыться
Мне от тебя! Ничего, однако, достигнуть не сможешь,
Дальше лишь будешь от мыслей моих: для тебя ж это хуже.
Даже если и было, как ты сказала, то, значит,
565. Мне так угодно. Уж лучше молчи и мне подчиняйся,
Иначе, сколько ни есть на Олимпе богов, не помогут,
Если я двинусь к тебе и пущу в ход могучие руки!»
Так пригрозил. Тогда волоокая Гера в испуге
Села безмолвно на место, смирившись душою и сердцем.
570. Скорбно вздыхали по дому отца небожители-боги.
Славный мастер Гефест сказал им, чтобы утешить
Милую мать свою, белокурую Геру богиню:
«Пагубны невыносимо последствия будут, когда вы
Оба станете так враждовать из-за смертных каких-то,
575. Распрю в богах остальных возбуждая. Какая же будет
Радость от славного пира, коль злая вражда одолеет!
Матери я, хоть она и премудрой слывет, всё же должен
Добрый совет преподать: угождая отцу, не перечить,
Чтобы пира опять не расстроил бранью обидной:
580. Молнии мечущий Зевс олимпиец, когда пожелает,
С места нас может столкнуть, ибо силой он всех превосходит.
Ты же к нему обратись со словами покорности, нежно,
После чего олимпиец окажет и нам благосклонность».
Так произнес и, вскочив, поднёс он матери милой
585. В руки кубок двуручный и снова слово сказал ей:
«Вытерпи, милая мать, и снеси, хоть и очень обидно,
Чтобы, сколь ни мила, не пришлось мне своими глазами
Видеть, как бьёт он тебя, – и вступиться тогда не посмею,
Сколь ни будет мне жаль: олимпийцу противиться трудно!
590. Как-то рванулся я к Зевсу, тебе помогая, – сейчас же
За ноги взял он меня и с порога небесного сбросил:
Целый день я носился. Когда ж закатилось солнце
Пал я на Лемнос тогда, едва лишь душа удержалась.
Павшего там ослабевшим синтийцы меня подобрали».
595. Так сказал. Улыбнулась ему белокурая Гера
И, улыбаясь, взяла от Гефеста кубок двуручный.
Он и прочим богам небожителям справа в порядке
Сладостный нектар носил, наливая из чаши великой.
Смехом неудержимым смеялись блаженные боги, 24
600. Видя, как суетится по дому Гефест хромоногий.
После того целый день пировали они до заката 25
Солнца на небе, ни в чем не нуждаясь на пире богатом:26
Им Аполлон владыка играл на прекрасной форминге.
Музы, одна за другой, голосами чудесными пели.
605. Но когда на закате погасло сияние солнца,
Спать хотевшие боги пошли по чертогам отдельным:
Каждому дом построил с расчетом творческим хитрым
Славный мастер Гефест сильнорукий, но слабоногий.
Молнии мечущий Зевс Олимпиец направился к ложу,
610. Где и всегда почивал, если сладостный сон ниспускался.
Лёг он на ложе, взойдя, рядом с ним златотронная Гера.
Примечания к 1-й песне Илиады
Кроме полных переводов Илиады Гнедича (1829 г.), Минского (1896) и Вересаева (1949) в примечаниях к 1-й песне учитываются еще полный перевод 1-й песни и отрывки других Жуковского (1851), перевод отрывков Ф. Ф. Зелинского (см. изд. «Огни», Петроград, 1922 «Древнегреческая литература эпохи независимости», часть II – образцы) и новые украинские переводы Илиады (см. «Антична лiтература» – хрестоматия», Державне виданництво, 1938, Харкiв), а также немецкие полные переводы Фосса и Эрентайля.
- [к тексту] к 1 и др. Первый стих 1-й песни Илиады переведен Гнедичем безупречно. «Гнев» Ахиллеса, являющийся темой Илиады, поставлен на первое место, как ив подлиннике; нет ни одной добавки, ни одного пропуска, ни малейшей вольности.
«Гнев, богиня, воспой, Ахиллеса, Пелеева сына».
Соблюдена даже замена одной трехсложной стопы (дактилической) двухсложной, как и в подлиннике, в результате чего гекзаметр в первом стихе шестнадцатисложный. Разница лишь в том, что у Гомера двухсложной является третья стопа, а у Гнедича – первая, где первое слово «гнев», входя в хорическую стопу (вместо дактилической), замедляется в произнесении и, следовательно, подчеркивается этим важность, значительность этого слова не только тем, что оно стоит (прямое дополнение) на первом месте. Некоторое изменения ритма вполне соответствует содержанию первого стиха и, следовательно, вполне оправдано. Не мешает лишь отметить, что у Гнедича слишком далеко от слова «гнев» (чей гнев) отстоят слова «Ахиллеса», Пелеева сына».
Жуковский, к концу жизни переведший всю первую песню Илиады и часть второй, в первый стих первой песни Гнедича внёс от себя «нам». «Гнев нам, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына».
Получился так называемый «строгий» гекзаметр (17 слогов). Это, конечно, не улучшение, а отход от подлинника вследствие добавки и вследствие расхождения с подлинником и в отношении количества слогов. Любопытно в бульварном издании 1902 г. (Каспари) примечание к этому стиху Жуковского: «стих этот всеми русскими учеными и поэтами считается образцом идеального русского гекзаметра».
Минский не учел необходимости сохранения на первом месте слова, выражающего тему всей Илиады, поставил его на третье место с предлогом «про» (в зависимости от «пой»), что произвело чрезвычайно отрицательное впечатление на В. Я. Брюсова, который в дальнейшем своем отзыве преувеличенно-отрицательно расценил весь перевод Минского.
«Пой, о богиня, про гнев Ахиллеса, Пелеева сына».
Новейший русский переводчик Илиады В. В. Вересаев (ГИХЛ, 1949 г.) взял для своего первого стиха 1-й песни не лучший этот стих Гнедича, а худший – Минского, хотя в предисловии к своему переводу указал, что он взял «в основу своего перевода перевод Гнедича везде, где он удачен».
Известный немецкий переводчик Илиады Фосс (1793 г.), быть может, по свойствам немецкого языка, не смог поместить «гнев» на первое место и начал поэму «Singe den Zorn» («Воспой гнев…», Эренталь (1878 г.) полностью повторил его начало.
Зелинский, придерживавшийся так называемого строгого гекзаметра (семнадцатисложного), называя гекзамест Гнедича и Моеского «смешанным дампле- хореическим размером (вольным гекзаметром)», не мог поэтому принять первый стих в передаче Гнедича, и у Зелинского получилолсь:
«Гнев, о богиня, воспой нам Пелеева сына Ахилла».
«Нам», лишнее сравнительно с подлинником, как и усилительное «о» объясняются установкой Зелинского на семнадцатисложный гекзаметр, и это добавление разных слов и словечек проявляется во всех отрывках его переводов Илиады и Одиссеи. Кроме «нам», указанного уже в 1-м стихе, такими же добавками являются у Зелинского «гнев» (повторно) во 2-м стихе, «небесным» (птицам) в 4-м, «яростным» (псам) и «и» в 5-м, «песнь = е начни», в 6-м, «воитель» в 7-м, в «нерадостном» (споре) в 8-м.
«Гнев воспевай, о богиня, Пелеева сына Ахилла»
Это начало Илиады в переводе прфессора С. И. Радцига, небольшие отрывки которого (23 стиха Илиады и 31 стих Одиссеи) даны в его «Истории древнегреческой литературы» 1940 г. Радциг, как и Зелинский, сторонник «строгого» или «чистого» (семнадцатисложного) гекзаметра. Этим и можно объяснить добавку «о» и «воспевай» (вместо «пой» или «воспой») даже при предыдущем слове «гнев» т.е. при стыке двух «в».
«Гнiв оспiвай, о богине, нащадка Пелея Ахiлла».
Это – начало нового, 1938 г., украинского перевода профессора А. И. Белецкого, где бросается в глаза добавка «о» сравнительно с подлинником и замена «сына» «нащадком2. То и другое – незначительные отступления, давшие два добавочных слога, но сразу показывают тенденцию к «строгому» (в семнадцать слогов) гекзаметру, хотя в подлиннике данного стиха шестнадцать слогов.
- [к тексту] к 16 и друг.
«Перш за все привiтав двох Атрiдiв, царiв над народом».
Украинский переводчик а предисловии указывает , что гомеровское общество не знает еще государственной организации, но тут же прибавляет, что « в наших переводах греческое слово басилей передается словом «царь». Однако, в данном стихе подлинника нет слова «басилей», а есть слово «косметор», передаваемое Гнедичем – «строитель рати», Минским – «начальник войска», Зелинским – «повелитель рати», Фоссом – «военный предводитель» (feldherr), Эренталем – «войсковой начальник» (князь, heerfürst), и только украинский переводчик нашел возможным и здесь воспользоваться словом «царь», хотя считает, что у Гомера нет никаких царств, следовательно, и никаких царей. Добавочно, т.е. без опоры на басилеев подлинника, имеются у него цари ( в отрывке из 1-й песни в 345 гекзаметре) в 102, 305, 307 стихах; кроме того «царюючи над Тенедосом» (38 – об Аполлоне, хотя у Гомера ни один бог никогда не называется басилеем). Как будто для того, чтобы никто не сомневался, что «условный царь» есть настоящий царь со всеми атрибутами, например, «с подданными», дается 30-й стих в такой редакции:
«Цар бо тодi ще сильнiший,як гнiв поклада на пiдданця».
В подлиннике здесь – «сильнее ведь басилей, когда он гневается на более слабого мужа»
«Цар Агамемнон Атрiд, невгамовный державець ахейский».
Этот перевод (102) подтверждает стремление украинского переводчика опровергнуть собственное утверждение, что «гомеровское общество не знает еще государственной организации», так как в подлиннике этого стиха сказано: «герой Атрид Агамемнон с широкой властью».
В примечании к своему 310-му стиху украинский переводчик от себя называет Аякса царем Саламинским, хотя у Гомера Аякс никогда не именуется басилеем.
Между прочим, в этот стих вообще неправильно введен Аякс Телемонид, вместо Одиссея.
«Сiв поводатарем Теламонид, ахеець премудрий».
Минский одинаково злоупотребляет словом «царь», и называет добавочно от себя царем не только Агамемнона (24) и Приама (19), но и Аполлона (15, 35, 38), хотя, как уже сказано, боги у Гомера так никогда не именуются.
Несколько меньше злоупотребляет этим словом Зелинский (24, 31), он, по крайней мере, богов не называет царями.
- [к тексту] к 39. «В Сминфе прославленный…»У Минского эта грубая ошибка, которой нет у Гнедича и Вересаева. В подлиннике стоит звательный падеж – обращение к своему богу Аполлону: «Сминфей – один из эпитетов Аполлона, больше у Гомера не встречающийся. Сминфей, собственно, Сминтхей, от Сминтхос – полевая мышь, видящая в темноте, как Аполлон всевидящий, или же – истребитель мышей, или же – по городу в Малой Азии – Сминфский, как Аполлон называется еще Делосским – по месту рождения, Дельфийским по знаменитому в честь его храму с оракулом.
- [к тексту] к 91.
«Властию ныне верховной гордящемусь в рати ахейской». Это первый, но не последний случай употребления Гнедичем причастия на «ся» в усеченной форме. 381 – «молящемусь».
- [к тексту] к 155. Фтия – город и область племени мирмидонцев, вместе с племенем эллинов (то и другое – часть Фессалии) управлялась Пелеем, отцом Ахиллеса (см. перечень судов во II песне. 680-685 стихи).
- [к тексту] к 184 и др.
«Деву пошлю; но к тебе я приду и из кущи твоей Бризеиду…»
Это редкий для Гнедича (ср. с Одиссей Жуковского) случай недосмотра, допущения семи стоп в гекзаметре. Таких недосмотров несколько в большом отрывке 1-й песни в новом украинском переводе.
«Так воно краще, хоч дуже я тут разпалився».
Это – пятистопный стих (217), а 263-й –
«Як пiрiфой, або той Дрiас, водитель народiв пiддани» – семистопный; последнее слово в этом стихе –добавочное и по содержанию, и по метрике; добавка эта неудачна, кроме того, и потому, что вносит чуждое Гомеру представление о монархе и его подданных.
- [к тексту] к 200.
«Раптом Афiну Палладу..»
У Гомера здесь «Палладу Афину», как и везде, где имя Афины сопровождается эпитетом «Паллада», эпитет предшествует имени. Минский здесь оказался более точным, Гнедич же заменил Палладу Афину дочерью громовержцевой. Жуковский пропустил Палладу. У Вересаева правильно – «Паллада Афина».
- [к тексту] к 248
«Нестор, искусный в речах, кто в Пилосе гремел на собраньях»
У Минского это получилось много хуже, чем у старого Гнедича: «громогласный вития пилосский»
- [к тексту] к 252.
«…над третьим уж племенем царствовал старец» (Гнедич).
«…над третьим он царствовал поколеньем» (Минский».
Гнедич, Жуковский и Минский одинаково передали это место, хотя в подлиннике здесь нет ни басилея, ни басилействовать. Новый украинский переводчик внёс поправку: «вже третiм колiном вiн править».
У Вересаева тоже правильно:
«…третьим уже поколением старик управлял там».
- [к тексту] к 265. Этот стих, взятый в скобки, считается интерполяцией афинской, как некоторые другие стихи в Илиаде: внесен для прославления афинского героя Тесея.
- [к тексту] к 305. Гнедичево « разрушил сонм перед судами» Жуковский переделал в «распустил ахеян». Вслед за ним и Минский передал «распустил собранье перед кораблями», т.е. отказался от мало понятного церковно-славянского выражения, но допустил неправильное ударение. В новом украинском переводе можно видеть значительно большее влияние Гнедича, а не Минского; в данном случае однако в нем неправильность общая с Минским:
«розпустил ту раду перед кораблями ахейцiв».
Кроме того, «рада» – совет (старейшин), а не собрание народное (войсковое), о котором здесь говорится.
У Вересаева правильнее:
«…собранье ахейских дружин распустили».
- [к тексту] к 317.
«Туков воня до небес восходила…» (Гнедич)
Это значит – «запах жира (жирных жертвенных животных) достигал до небес».
У Жуковского: «С облаком дыма взошло к небесам благовоние жертвы».
- [к тексту] к 345.
«…Патрокл послухався волi державця».
Называя Ахиллеса «державцем» (т.е. царем), украинский переводчик искажает взаимоотношения между Патроклом и Ахиллесом, представляя их отношения подданного к царю, тогда как здесь сказано, что «Патрокл послушался милого друга».
Гнедич, Жуковский, Минский и Вересаев правильно перевели это место.
- [к тексту] к 370 и др.
«…Хриз, иерей престарелый царя Аполлона».
Гнедич назвал Хриса иереем, буквально переведя то слово, которым именуется Хрис в подлиннике, не считаясь с тем, что во времена Гнедича оно обозначало лишь христианского служителя культа. В 389-м стихе он назвал Хриса священником, хотя обычно называет его жрецом. «Царь Аполлон» (370) вместо – «дальновержец Аполлон»; «престарелый» в данном случае – добавка Гнедича. Жуковский, Минский и Вересаев выправили эти отступления Гнедича.
- [к тексту] к 396 и др.
«…как ты хвалилась.
Что от Зевеса отца, облаков собирателя черных,
Ты лишь одна из бессмертных позорную скорбь отвратила».
Одним из крупных недостатков перевода Минского, его стихов является начало его гекзаметров. На первую стопу, на первый слог первой стопы ложится наиболее сильное во всем гекзаметре ударение; поэтому сюда следует выдвигать наиболее значительное по содержанию слово. Минский не считается, по-видимому, с этим, и у него на первом месте, как здесь в 397-м стихе, допускается односложный подчиненный союз «что», который должно ставить лишь в безударное положение. Так начинаются у Минского и 77, 111 и 401 стихи.
Кроме односложного союза «что» он часто помещает в начале своих гекзаметром односложные предлоги «из», «над», «от», «на» и др. (165,180, 241, 330, 423, 576), отрицание «не» (65, 66, 97 и др., всего 16 раз в 1-й песне), а чаще всего союз «и» (46, 52 и др., всего 39 раз). Правда, и в подлиннике иногда стих начинается этим союзом, но, во-первых, таких случаев двадцать на всю первую песню, т.е. вдвое реже; во-вторых, греческое «и» («кай») – долгий слог. Кроме того, никак нельзя сказать, что переводчик, желая быть ближе к подлиннику, лишь злоупотребил слишком большим количеством «и» на первом месте, так как из 39-ти случаев лишь раз (92-й стих) получилось совпадение перевода с подлинником.
Большое число стихов в переводе Минского начинается отрицательной частицей «не» (16 раз), а всего разного рода односложные частичные (служебные) слова и словечки, поставленные в начале стиха, встречаются 79 раз, что, конечно, очень много на 611 стихов 1-й песни, и в сильной степени понижает качество перевода.
У Гнедича в первой песни «что» встречается в начале стиха один раз (547), но не союз, а местоимение; встречается (очень редко) предлог «за», но в таких случаях, когда именно на нем ударение является вполне естественным («За руку вывел» – 346). Однако в отношении союза «и» вначале стиха он немногим отстает от Минского (24 раза). Жуковский в отношении начала стиха безупречен. У Вересаева эти недостатки встречаются часто.
- [к тексту] к 415 и сл.
«Даруй, Зевс, чтобы ты пред судами без слез и печалей
Мог оставаться…»
Это обращенная к Зевсу молитва – фантазия Гнедича; в подлиннике нет обращения к Зевсу и нет молитвы: Фетида высказывает лишь пожелание, которое она сама считает неосуществимым.
Вересаев выправил это место.
- [к тексту] к 426.
«И тогда я пойду к меднозданному Зевсову дому».
Дом с медным порогом Гнедич называет меднозданным домом, Жуковский меднокованным, Минский – меднозданным чертогом, Вересаев «палатами меднопорожными».
- [к тексту] к 435 и 437. Эти три стиха перенесены в Одиссею (XV, 497–499)
- [к тексту] к 436 и др.
«Там они котвы бросают, причалы к пристанищу вяжут,
И с дружиною сами сходят на берег пучины.
И низводят тельцов, гекатомбу царю Аполлону,
И вослед Хризеида на отчую землю нисходит».
Котвы – камни, каменные якоря; «царь Аполлон» вместо «дальновержец Аполлон»; «на отчую землю» – добавка за чт пропуска «с мореходного судна2. Гнедич иногда передает рассказ поэта в настоящем времени вместо прошедшего, как здесь дал пять глаголов в настоящем времени. У Жуковского «корный бросил камень…» и дальше в прошедшем времени, но и он иногда прошедшее заменяет настоящим. То же самое в 465, 466 стихах, в 500–502, в 528, в 598 стихах.
- [к тексту] к 473. Пеан – хвалебная песня-молитва в честь Аполлона, Ареса и других богов с выкриками; редкое у Гомера слово, встречается еще в XXII песне – 391.
- [к тексту] к 475.
«Только что солнце взошло и тени вослед опустились».
У Гнедича этот стих передан значительно лучше, чем приводимый стих Минского. Минский в большей степени, чем Гнедич, стремится к так называемому строгому семнадцатисложному гекзаметру, но в данном случае у него пятнадцатисложный гекзаметр, что для его перевода является редким исключением (в подлиннике в этом гекзаметре шестнадцать слогов, первая стопа – спондей). Третья и пятая стопы у Минского двухсложные, т.е. хореи. То, что пятая стопа, которая у Гомера сравнительно редко бывает спондеической, оказалось у Минского двухсложной, можно считать исключением, опечаткой (цитируется по изд. ГИХЛ 1935 г.), так как , если заменить «и тени вослед опустились» словами «и следом тени опустились», то получаются хореи в 3 и 4-й стопах, что является редким, но не исключительным и для русских переводов.
- [к тексту] к 520 и др.
«В сонме бессмертных богов и так уже вечно со мною
Спорит она…»
Здесь у Минского наречие «уже» стоит в безударном положении.
Однако произнести его без всякого ударения, хотя бы ослабленного, нельзя; но в его стихе оно будет падать не на конец слова, а на начало его, т.е. получится не наречие времени, а сравнительная степень от слова «узкий». Вот почему двухсложные слова с ударением в конце нельзя в гекзаметре ставить в безударное положение.
Слова «наша», «нами», «этот», «эти», «сами» и др. могут быть поставлены в безударное положение без особого ущерба в произношении, но слова «они», «меня», «когда», «его» и пр. не следует ставить в гекзаметре в безударное положение или, по меньшей мере, следует избегать этого. Минский, к сожалению, не избегает, и случаев постановки таких слов в безударное положение у него так много, что нельзя признать их исключением или случайным недосмотром. Одно «они» встречается 8 раз (270, 312, 318, 410, 458, 467, 476, 478), «тебе» 7 раз (39, 40, 123, 178, 234, 443, 515), её 7 раз и т.д., а всего 55 раз, т.е. так много, что это следует признать злоупотреблением, понижающим качество перевода. В новейшем переводе Вересаева находим часто «уже», «тогда», «они» и др. в безударном положении.
В новом украинском переводе так же часты случаи постановки двухсложных слов с ударением на конце в безударное положение, как и у Минского. В сумме их меньше (28 и 55), но необходимо учесть, что в новом украинском переводе имеется лишь 348 стихов, а у Минского все 611 стихов первой псни; разница окажется незначительной (8 и 9% дефектных в это отношении стихов).
В переводе 54-х стихов 1-й песни Зелинского таких двухсложных слов в безударном положении семь, т.е. процент дефектных слов (13%) оказывается еще большим, чем у Минского и Белецкого. Много выше всех рассматриваемых переводов в этом отношении перевод старого Гнедича. У него в 1-й песне Илиады 17 случаев указанной дефектности, т.е. 2, 5% (не полных).
Жуковский в этом отношении безупречен (если не считать одного случая на всю 1-ю песню в 441 стихе: «сам её отдал руками…»
- [к тексту] к 549 и др.
«Если ж вдали от богов что-нибудь пожелаю замыслить…»
Минский допускает, правда, не часто, постановку слов в такое положение, что их, по метрическим условиям, приходится читать с неправильным ударением, как здесь «что-нибудь». То же самое – «кто-нибудь» (144), «или» (138), «перед кораблями» (305 – одинаково здесь и в украинском переводе), «нужда»(346).
Нужно сказать, что и Гнедич не менее свободно переставляет ударения. «Честь отомстить и толпы аргивян истребить..» (559). Родительный и винительный падежи множественного числа от слова «конь» у Гнедича много чаще читаются «коней» (1952, 154); также «вонмет он моленью» (420), «ячменем» (458). В этом отношении безупречным нельзя назвать и Жуковского.
- [к тексту] к 599. Этот стих полностью перенесен в Одиссею (VIII, 326).
- [к тексту] к 601, 602. Эти два стиха полностью перенесены в Одиссею (XIX, 424, 425)
- [к тексту] к 602 и сл.
«Все пировали, сердца услаждая на пиршестве общем
Звуками лиры прекрасной, бряцавшей в руках Аполлона,
Пением муз, отвечавших бряцанию сладостным гласом».
В примечании к 604-му стиху в переводе Гнедича профессор И. И. Тронский говорит: «Перевод неточен: музы поют, сменяя одна другую, как эпические певцы, под аккомпанемент лиры Аполлона. Пир богов, таким образом, – точная копия пира аристократов».
О неправильности «лиры» ничего не сказано.
Минский тоже заменяет здесь формингу лирой, которой Гомер не знает; он знает кифару или формингу. Лира изобретена лишь в VII веке до н. э. Терпандром и дала название «лирика» как особому роду поэзии в противоположность эпическому музыкальному инструменту кифаре или форминге.
У Жуковского форминга заменена здесь цитрой.
Вересаев восстановил Гомеровскую формингу.
Сайт создан в системе
uCoz